Памяти Валентины Михайловны Ваксман

Опубликовано 29.09.2022

ВАЛЕНТИНА МИХАЙЛОВНА ВАКСМАН (9 июля 1938 г. – 24 сентября 2022 г.) – театральный художник, живописец, член Союза художников СССР (1974), педагог. Больше 30 лет она преподавала в Челябинском художественном училище (с 2012 г. – факультет изобразительного искусства Южно-Уральского института искусств им. П. И. Чайковского).
         
Валентина Михайловна была светоносным человеком. Она неистово любила жизнь, обожала людей, щедро делилась своими знаниями, своим опытом и мастерством. Её работы наполнены красотой и пульсирующей энергией бытия. Мне хочется верить, что душа Валентины Михайловны обернулась сейчас той маленькой девочкой со стрекозьими бантиками, застывшей перед величием древней фрески в храме. И парит, парит душа рабы Божией Валентины над дивным узорочьем родного Ярославля.
 
…В 2014 году вместе со студентками нашего факультета Кристиной Боровковой и Наташей Текутьевой мы готовили выступление о В.М. Ваксман для традиционной вузовской конференции «Мир культуры», мы много беседовали тогда с Валентиной Михайловной в её мастерской.
 
Наши разговоры я не фиксировала тогда на диктофон, а «брала на карандаш», разбирала потом рукописные заметки дома. Надеюсь, когда-нибудь из того, что было записано и сохранилось в компьютере, получится статья или что-нибудь ещё стоящее, а пока пусть будет так, в формате отдельных набросков.
 
ИЗ МАТЕРИАЛОВ БЕСЕДЫ С В.М. ВАКСМАН
(12 апреля 2014 г.)
 
СЕМЬЯ. «Корни крестьянские, кулацкие. В семье отца было трое сыновей и одна дочь. Родом они из деревни Солободка Калужской обл. Семья не была особо зажиточной, но во время раскулачивания двух братьев отца сослали в Сибирь, а его самого вместе с двоюродным братом – в Ярославль на стройку. Мы были согнанными с родной земли, обида запала глубоко… Отцу тогда исполнился 31 год, а маме – 27 лет. Шёл 1938-й. Родителям дали небольшую комнату.

Отец был очень живой, активный. У них, у Кытьковых, все такие – чернобровые, черноглазые, может, в роду и были цыгане. Мамина девичья фамилия – Восицына. По рассказам мамы знаю о том, как погиб отец. Кто-то настырно старался пробраться без очереди, отец не пускал. В отместку его ранили ножом. О том, что случилось, маме взволнованно сообщила соседка. Отец не выжил. Рана оказалась смертельной. А мама в это время была в положении мною. Через шесть дней вернулись из пионерского лагеря мои старшие сёстры. Нас троих мама поднимала одна, зарабатывала на жизнь шитьём. Средняя моя сестра, Муся, умерла, когда её было 17 лет. Старшая потом уехала в Москву».
 
ЯРОСЛАВЛЬ, ВОЙНА, ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ. «Мы жили между Волгой и Которослью, правым притоком Волги. Очень хорошо помню Ярославский Кремль, его запах. В 50-е годы он был в запущенном состоянии. С Кремлём было связано много детских игр. Как-то, играя в прятки в одном из уголков Кремля, я увидела кандалы. Как они там оказались, кто их оставил?

Во время войны немцы бомбили Волгу, по которой шли баржи с хлебом. Спасаясь от этих налётов, мать собирала нас под лестницей.

Какими были взрослые во время войны? Спокойными, выдержанными. Наш двор был многонациональным, очень дружным. В нём жили семьи сосланных. С тех пор у меня доброе отношение ко всем нациям. С украинским мальчиком у меня была любовь. В церкви, которая находилась рядом с нами, за забором, между сарайчиками, работала пекарня. Однажды мы, дети, играли там и нашли буханку хлеба. Время было голодное, но сами мы не разделили этот хлеб, отнесли родителям».
 
Цепкая детская память прочно сохранила эпизоды военного и послевоенного быта. Однажды, пробегая по улице в стайке ребятишек, маленькая Валя заметила пленных немцев, которые вручную копали траншеи (для канализации). У проходивших мимо взрослых пленные не взывали злобы, люди просто шли мимо и не обращали на них внимание. К этой мотиву Валентина Михайловна в своих эскизах будет возвращаться не один раз.
 
И ещё один сюжет из военного детства. Разрушенный ярославский храм, на стене которого сохранилась фреска, раненная осколком снаряда. Пронзительные глаза святого. И маленькая девочка, застывшая перед ними в изумлении. Эта тема тоже звучит в творческих наработках Валентины Михайловны.
 
Несмотря на военные и послевоенные лишения, детство вспоминается как весёлое время. Ребята постарше организовали во дворе театр. Валентина Михайловна тоже получила небольшую «роль»: ей дали поднос и попросили вынести на нём чайник. Постановку смотрели родители («наши мамки», «простой трудовой народ»). Но «актёрствовать» Валентине не понравилось, под взглядами зрителей чувствовала себя неуютно – «была стеснительной». Валентина Михайловна вспоминает, как крутили во дворе огромную верёвку, через которую прыгали по 20 детей. Весело было, интересно.
 
Вместе со старшими сёстрами ходили в кино. «Билетерша пропускала нас, детей, за какую-нибудь еду. Брали с собой хлеб или кусочек мяса. Рассаживались на полу. И замирали перед экраном, где мелькали кадры совсем из другой жизни…»
 
9 МАЯ 1945 ГОДА... КАКИМ ЗАПОЛНИЛА ЕГО ВАЛЕНТИНА МИХАЙЛОВНА? «Светлый, солнечный день. Мы, девчонки, бежали в лёгких платьишках, в носочках по Депутатской улице и кричали: «Победа! Победа!» А навстречу шли взрослые. Они были сдержанными, сосредоточенными. В их настроении чувствовалось, что этот долгожданный день достался очень дорогой ценой».
 
ИЗОСТУДИЯ ВО ДВОРЦЕ ПИОНЕРОВ. «В школе влюбилась в мальчика. Я училась на тройки. Не успевала учиться. А парень был умный, много знал. Мне было обидно. Чтобы как-то проявить себя, пошла в изостудию во Дворец пионеров.

Там Валентина Михайловна занималась с удовольствием. В изостудии была очень уютная благожелательная атмосфера. «Один из кабинетов, в который вела маленькая дверца, был необычным. Его хозяйка – женщина в народном костюме – увлекательно рассказывала студийцам русские сказки».

Успехи талантливой девочки в рисовании заметили. Ей порекомендовали связать свою судьбу с изобразительным искусством. В изостудии Валя Кытькова получила направление в Ярославское художественное училище. Детское увлечение станет потом делом всей жизни".
 
ЯРОСЛАВСКОЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ УЧИЛИЩЕ. «В училище на первый курс набрали тогда две группы. В одну взяли 10 ребят после 8 класса, в другую – 10 человек после 10-го. Моя группа была старшей. Мы ездили на этюды, на картошку. В училище я постоянно была с блокнотом, очень любила уличные зарисовки. Я на них выросла.

Композицию преподавал у нас Андрей Александрович Чурин [Чурин А.А. (1907–1999), ярославский живописец, график и педагог, председатель правления Ярославского Союза художников в 1954–1956 гг]. Как-то он похвалил мои эскизы за то, что в них была сюжетная определённость. А сюжет такой: дождливый день, по городу идёт толпа дежурных, на рукавах у них – красные повязки. Чурин сказал: «По одной детали ясно, что они охраняют улицу, поэтому нам понятно, про что эта картина».
 
«Историю искусств я тогда хорошо не знала. Осознанный подход к ней проявился позже, уже в Академии художеств. Именно академическое образование дало мне понятие обо всём. Многое в плане общей художественной культуры впоследствии дал театр. Художнику необходимы эти знания. Он должен обладать ассоциативным мышлением, уметь сравнивать, сопоставлять, анализировать работы».
 
АКАДЕМИЯ ХУДОЖЕСТВ В ЛЕНИНГРАДЕ. «Директор Ярославского художественного училища вручил мне направление для поступления в Академию художеств. А в мае я успела выйти замуж за своего однокурсника, но поступать поехала одна, поскольку мужу такого направления не дали.

До экзаменов меня допустили. Первый экзамен – сочинение. Тема, кажется, была связана с творчеством А. Н. Островского. Я её провалила. Но мне дали возможность сдать сочинение снова. Второй раз писала по В. Маяковскому, он мне ближе, поэтому и сочинение получилось «на ура». В результате поставили мне тройку, и я сдавала экзамены дальше.

В Академию я поступила на живописный факультет. Через 9 месяцев родилась дочка. Очень помогала мама. Я устроилась на работу: утром мыла полы в Академии (даже тот самый большой круглый зал), а потом шла на занятия. Так прошло два года».
 
Система обучения в Академии в то время была такая: в течение первых двух лет давали общую подготовку, а потом шла специализация. Студентов распределяли по персональным мастерским ведущих педагогов-живописцев («по большим мастерам»). В это время в Академии преподавали такие мэтры, как Андрей Андреевич Мыльников (1919–2012), Евсей Евсеевич Моисеенко (1916–1988). Так на третьем курсе Валентина Михайловна попала по распределению в батальный класс к Е.Е. Моисеенко.
 
«Посредине учебного года я чувствую, что ничего не могу придумать…», – вспоминает В. М. Ваксман. А на втором курсе я попала на просмотр театрального отделения. Эскизы декораций, костюмов, макеты, грим. Я совершенно обалдела».
 
Всё это завораживало, увлекало, уводило в какой-то другой, волшебный мир. И Валентина решила поговорить с мастером о возможности перевода на театральное отделение. Моисеенко внимательно выслушал просьбу, дал своё согласие, хотя и высказал опасение о том, что решение это преждевременно. Он верил, что талантливая студентка сможет ещё раскрыть себя как живописец-станковист. И его надежды в дальнейшем оправдались.
 
На театральном отделении Валентина Михайловна училась у Александра Израилевича Сегала. («Очень хороший, придёт к нам, раскидает папиросы по мольбертам»).
 
Одним из учебных заданий было оформление спектакля по роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Сегал высоко оценил тогда работу студентки Ваксман. На мастера особое впечатление произвел образ Свидригайлова. Фигура героя по своему визуальному решению напоминала паука, зажатого сводами комнаты петербургского кабака.
 
Слова Сегала о том, что художнику всегда нужно искать пластический образ, отвечающий смыслу происходящего, Валентина Михайловна запомнила надолго.
 
ВАЛЕНТИНА МИХАЙЛОВНА ВСПОМИНАЕТ: «Я бывала в мастерской ленинградского театрального художника Софьи Марковны Юнович (1910–1995), у неё тонкие работы, у меня наоборот. На стилистику творчества влияет характер, мой – импульсивный, стремительный. Мама говорила про меня: «Валя, ты машистая какая!» Я носилась между Ленинградом и Ярославлем, на руках маленький ребенок. Всё время ездила к дочке. Всё нужно было успевать. Да ещё и влюблялась до полусмерти! С мужем отношения так и не наладились.
 
Общежитие Академии художеств, походы в театр. В одной комнате жили душа в душу шесть девочек. Все были разные. Помню одесситку Адочку, кучерявенькая такая. Соседками были студентки-архитекторши. Очень смышлёные, красивые, одна из Казани. Я ходила тогда в Ленинграде на все гастроли. Попала даже на шекспировский театр – пробежала без билета. Побывала на концерте Мирей Матье».
 
Время обучения в Академии подходило к концу. Впереди был диплом (6 курс). А. И. Сегал, учитывая порывистую, экспрессивную творческую манеру своей студентки, посоветовал обратиться к театральной постановке по книге Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир». Это произведение американского журналиста, непосредственного свидетеля событий Октябрьской революции 1917 года в России. Дипломникам выделили мастерские-каморки на Литейном проспекте.
 
Работала Ваксман очень увлечённо, выполнила много натурных зарисовок и эскизов. Дворцовая площадь, арка Главного штаба, львы перед зданием Адмиралтейства, легендарный крейсер «Аврора»… Перед глазами оживали страницы истории. Даже Зимний дворец, как вспоминает Валентина Михайловна, в её преддипломную осень, был окрашен в тёмно-красный цвет, что настраивало на создание образа мятежного Петрограда.
 
Валентина Михайловна выполнила тогда эскизы декораций и панорамы к спектаклю (8 стёкол (60х1000) и макет). Её работу оценили на «отлично». Дипломные эскизы Ваксман вошли в экспозицию Научно-исследовательского музея Академии художеств.
 
ПЕРЕЕЗД В ЧЕЛЯБИНСК. После окончания института в 1967 г. Валентина Ваксман приехала на Урал. А. И. Сегал решил, что я должна работать в оперном театре. В институт пришла заявка из Челябинского театра оперы и балета. Через два года дали квартиру (рядом со Свято-Троицкой церковью), мама с дочкой приехали ко мне.
 
РАБОТА В ТЕАТРАХ. Творческая биография В.М. Ваксман в конце 1960-х–начале 1970-х годов была связана с Челябинским театром оперы и балета, где она занимала должность главного художника-постановщика. В содружестве с балетмейстером Людмилой Владимировной Воскресенской Ваксман работала над спектаклем «Легенда о любви» (1968 г.). Это балет азербайджанского композитора Арифа Меликова. Либретто к нему написано турецким поэтом Назымом Хикметом. Вечные темы выбора между долгом и чувством, жертвенностью во имя близких и личным счастьем привлекли начинающего художника.
 
Всего за девять лет работы в театрах Челябинска, Шадринска, Кургана художник В. М. Ваксман оформила 20 спектаклей. Ей довелось сотрудничать со многими режиссёрами, дирижёрами, хореографами. Наиболее плодотворным творческим контактом для Валентины Михайловны стала работа с режиссёром Шадринского драматического театра Марией Львовной Жилицкой. «Она умела видеть в драматургии самую суть и заставляла меня искать знак пьесы», – вспоминает В. М. С Жилицкой были поставлены спектакли «20 дней без войны» К. Симонова, «Поднятая целина» (по роману М. Шолохова), «Валентин и Валентина» М. Рощина.
 
Самой яркой работой в этом содружестве стал для Валентины Михайловны спектакль «Мамаша Кураж и её дети» по пьесе немецкого драматурга Бертольта Брехта (1975 г.). Эскизы декораций Ваксман, выполненные в смешанной технике с использованием ржавой жести и войлока, вошли впоследствии в экспозицию Государственного театрального музея им. А. А. Бахрушина в Москве.
 
ЧЕЛЯБИНСК. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ УЧИЛИЩЕ. Казалось, театральная карьера художника-постановщика В.М. Ваксман сложилась вполне успешно. Однако она принимает решение об уходе из театра. Несмотря на признание, в душе росло чувство творческой неудовлетворённости. Её работы были «настолько нетрадиционны, что каждый эскиз приходилось отстаивать с боем. Исполнители требовали простоты, а чтобы легче было изготовить декорации, часто искажали задуманное ею, значит, искажали весь замысел работы» (В. П. Прокопьев) Так возникло желание работать самостоятельно, вернуться к станковой живописи.
 
В 1979 г. В.М. снова приехала в Челябинск. Её пригласили работать в Челябинское художественное училище. Художественной педагогике Ваксман посвятила 34 года. На протяжении этих лет она преподавала специальные дисциплины – живопись, рисунок и композицию.
 
Валентина Михайловна всегда увлекала своих учеников художественными задачами, не оставляя никого из студентов равнодушным. Владимир Петрович Прокопьев, директор ЧХУ, отмечал: «Ваксман создавала такие живописно-пластические постановки, что их интересно было писать. Применяла и театрализованные костюмы. Натурщики позировали то в одежде корсара, то в мантии служителя церкви…» Часто вместе со студентами Валентина Михайловна писала сама, показывая тем самым пример серьезного, творческого отношения к работе. Всем своим ученикам она стремилась привить любовь к наброску. Ведь ежедневная работа над наброском придаёт уверенность руке и индивидуальную выразительность – творческой манере художника.
 
Валентина Михайловна воспитала целую плеяду живописцев и дизайнеров. Её ученики, окончив лучшие художественные вузы, активно работают творчески. Среди них – Эльвира Шарафутдинова, Екатерина Савочкина, Екатерина Пензина, Наталья Кайдо, Полина Шаповалова, Антон Удалов, Аня и Варя Кендель и многие, многие, многие. Ребята, называю далеко не всех, но в рамках этого материала полное перечисление просто невозможно! Прочно зарекомендовал себя в художественной педагогике член СХ России Игорь Геннадьевич Золотарев, ученик Валентины Михайловны. Он преподаёт специальные дисциплины на факультете изобразительного искусства ЮУрГИИ.
 
Будем помнить и хранить добрые воспоминания о прекрасном художнике и педагоге Валентине Михайловне Ваксман.
 
Ю.В. Леонычева, ведущий библиотекарь и преподаватель ФИИ ЮУрГИИ им. П.И. Чайковского